В октябре я
купила себе в Питерской синагоге новый книжный подарок — комментированное
издание Песни Песней, изданное Институтом изучения иудаизма в СНГ. Из неё я
приведу здесь отрывки комментария раввина Адина Штейнзальца: стр. 118 «Тривиальная история любви стала Откровением только потому, что за её
приземлённой поэтикой скрывается поэтика иная, более возвышенная. Если бы не
существовало небесной любви, земная целиком сводилась бы к примитивной
физиологии. То, что способно возвысить плотскую страсть, — это наличие в ней
духовного импульса, обыкновенная взаимная тяга мужчины и женщины — простейшая
аллегория высокой любви.
Влюблённые могут не отдавать себе отчёта, но их
чувство включает в себя намного больше разнообразных и едва уловимых оттенков,
чем они сами в состоянии заметить.
… Поскольку любовь не ограничивается
удовлетворением элементарного вожделения, являясь чувством неизмеримо более
высоким — проявлением сокровенных чаяний души — желание перерастает в любовь, а
любовь становится поэмой.
Но тему эту следует рассматривать шире: на
определённом уровне постижения любовь девушки к юноше является олицетворением
любви целого народа и, более того — всего мироздания к его Создателю.
Проникая в более возвышенные смысловые пласты песни, эта любовь поднимается всё
выше, охватывая новые пространства и миры и воплощаясь в сферы, где материя
перестаёт быть таковой в обычном физическом смысле этого понятия,
трансформируясь во всё менее осязаемый носитель новых духовных реалий.
… Личная
«любовная» песнь каждого не только привносит в народную полифонию
индивидуальный колорит личности, но и усиливает остроту истинной, полнокровной,
многогранной эмоции, сообщая ей особую неуловимую утончённость, благодаря чему
мы можем осознать и прочувствовать происходящее как в жизни каждого из нас, так
и на надличностном уровне — в жизни целого народа.
… Именно в том, что кажется
в ней хаотичным, и содержится тайна её великой силы, превращающей
незамысловатую любовную историю в грандиозный псалом, относящийся не только к
отдельному человеку, тому или иному историческому событию или определённому
метафизическому явлению, но являющийся актуальным для любой личности при любом
развитии событий, и каждый её фрагмент может соответствовать той или иной
конкретной ситуации как в жизни индивидуума, так и в жизни сообщества людей на
каком-либо историческом этапе.
А потому произведение это никогда не может быть
завершено. В Песни Песней является несомненным одно: изначально глубокая,
всепоглощающая страсть влюблённых. Не вызывает сомнений и то, что они
предназначены друг для друга.
… Отсутствие у Песни Песней начала и конца
говорит о том, что эта история относится не к определённому отрезку времени в
прошлом или будущем. Она скорее — в настоящем, современна каждому и потому
актуальна для всех. То, что случилось три тысячи лет назад, воспроизводится в
сегодняшней действительности или найдёт воплощение в грядущем.
Стр. 127 Оба
настолько УВЕРЕННЫ в прочности связывающих их уз, что ничуть не опасаются за
свою любовь. … Любовь, как это отражено в Песни Песней, способна, подобно
морской волне, нахлынуть — и откатиться, это верно как по отношению к земному
сюжету, в котором влюблённые то встречаются, то, пребывая в разлуке, ищут друг
друга, так и по отношению к трансцендентным аспектам «сближения» (открытое
желание, пламенная страсть) и «отдаления» (сомнения, взволнованность в
предвкушении свидания). Взаимное тяготение обоих выражается главным образом в
тех строфах, где партнёры беседуют между собой или рассказывают друг о друге, —
но и здесь нельзя не заметить существования разных степеней этого влечения.
Одни фрагменты преисполнены ласковой нежности, изобилуют восторженными
эпитетами, в других же, где речь идёт о нетерпеливом ожидании встречи, о
готовности к полному слиянию в одно целое, присутствует напряжённость страсти.
«Не мешайте влюблённой, не тревожьте её, когда она грезит!» (2:7) Психологический подтекст последнего стиха — невозможно искусственно ускорить
приход любви, надо терпеливо дожидаться подходящего момента, особого настроя
сердца — ведь есть определённые периоды, когда любящим не только можно, но
порой и необходимо побыть в разлуке.
… Приливы и отливы цельного и неизменного
в своём постоянстве чувства — пульсация самой жизни. В Песни Песней активная
роль принадлежит возлюбленной — невесте …
основная сюжетная линия заключается в
том, что именно она, влюблённая девушка, — активная сторона в этом дуэте, она
постоянно разыскивает его — независимо от того, пытается ли угадать, где он
находится в эту минуту, или же знает, в каком месте он скрывается, рассказывает
ли о нём подругам или предпринимает усилия, чтобы его обнаружить.
Любовь
Вс-вышнего к человеческой душе, выраженная в постоянном пребывании
Творца в среде народа, неизменна. Даже тогда, когда Творец, которого
олицетворяет влюблённый, не обращается к нам со Своих непостижимых высот, мы
всё равно твёрдо убеждены в Его любви.
Множественность оттенков чувств при
расставаниях и встречах, частая смена настроения, когда беззаветная преданность
избраннику и уверенность в нём вдруг уступает место сомнениям, ожиданию
«пробуждения любви» и одновременно страстному желанию — всё это характерно для
влюблённых, а на метафизических уровнях, — для души человека и общенародной
души.
Стр. 134 Самый драматичный эпизод
в Песни Песней — тот, когда герой, пытающийся проникнуть в покои героини,
стучит в дверь её дома, в то время, как его подруга ещё не готова к свиданию:
она слышит его сквозь сон и, то ли не в силах встать, то ли сомневается в том,
стоит ли отпирать ему, — идеальный образ для описания реакции души как
человека, так и народа на призыв свыше.
Леность ума, привычка во всём
сомневаться, неготовность пожертвовать комфортом, хотя бы на время, свойственны
не только отдельным людям, но и всему Израилю в целом.
Зачастую почти
стопроцентная возможность, предоставленная конкретному человеку или народу,
оказывается упущенной по таким простым и тривиальным причинам. Когда же
приходит запоздалое осознание того, что благоприятный шанс не использован,
появляется азартное желание броситься за ним в погоню, настичь и любой ценой
обрести утраченное, несмотря на трудности и препятствия, поджидающие в
непроглядной ночной мгле.
Такие ситуации в равной степени характерны и для
истории еврейского народа, и для бытия каждой души. Их описания универсальны и
дают почти готовый ответ на многие вопросы духовного характера.
Поэма служит
для нас путеводителем по жизни, ибо мы узнаём из неё, как после долгих и
мучительных исканий, тягостного ожидания и горестной разлуки обретается
утраченная ЦЕЛЬНОСТЬ».
| 
